Речь идет о выдающемся азербайджанском оперном и эстрадном певце, композиторе, народном артисте СССР Муслиме Магомаеве.
Он был одним из тех, кто пользовался невероятной популярностью и в народе, и у сильных мира сего. Чаще всего о нем пишут как о баловне судьбы, который был обласкан властями и имел все, о чем только можно было мечтать. Широкой публике вряд ли известно о том, что на самом деле его неохотно выпускали на зарубежные гастроли, а свои последние годы он считал расплатой за былую славу и успех.
В семье Муслима Магомаева почти все имели отношение к искусству — дед был известным азербайджанским композитором, отец — театральным художником, а мать — драматической актрисой. На музыкальную одаренность мальчика обратили внимание еще в детстве, и он занимался в музыкальной школе при Бакинской консерватории. Отец Муслима погиб на войне, мать вскоре снова вышла замуж, и он рос в семье своего дяди Джамала. В 1959 году Магомаев окончил Бакинское музыкальное училище и начал выступать на сцене Дома культуры моряков.
Его музыкальная карьера развивалась стремительно и очень успешно. В 1962 году его наградили золотой медалью на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Хельсинки. В том же году он успешно выступил в Кремлевском дворце, а в 1963-м состоялся первый сольный концерт 21-летнего певца в концертном зале им. П.Чайковского.
Магомаев стал солистом Азербайджанского театра оперы и балета, а в 1964 году его направили на двухлетнюю стажировку в итальянский театр «Ла Скала». В 31 год Муслим Магомаев стал самым молодым певцом в СССР, получившим звание народного артиста.
У него было много завистников и недоброжелателей, которые ставили ему в вину то, что он ушел с оперной сцены на эстраду. Говорили, мол, другого выхода у него не было — почувствовал, что слишком слаб для оперы, потому и ушел. Артист очень болезненно реагировал на такие слухи. И после 10-летнего перерыва он снова решил выйти на сцену оперного театра, чтобы опровергнуть их.
С триумфом исполнив «Севильского цирюльника», Магомаев уже навсегда ушел из оперы: «Я пел в ней достаточное время, но потом решил, что не стану таким уж великим оперным певцом. А по мне лучше быть первым парнем на деревне, чем последним в городе».
Его популярность была просто ошеломительной. Поклонники носили на руках не только самого певца, но и машину, в которой он находился — однажды после концерта они подхватили ее и пронесли до гостиницы.
Говорили, что если бы он выступал за границей, то был бы не менее знаменит, чем Фрэнк Синатра. А самое интересное то, что у Муслима Магомаева была такая возможность: в конце 1960-х, когда артист гастролировал в Париже, директор концертного зала «Олимпия» предложил ему заключить контракт на год.
К сожалению, сам он решения принимать не мог, а в Министерстве культуры СССР на это предложение ответили категорическим отказом: мол, певец задействован в правительственных концертах и не может надолго уехать из страны.
Очень часто письма с приглашением выступить на зарубежных сценах в Госконцерте оставались без ответа. Либо представители организации запрашивали такую сумму, что зарубежные коллеги сами отказывались от сотрудничества. Магомаев получал копии таких писем, поэтому знал, сколько раз упустил возможность дать концерт за границей.
Считалось, что Магомаев был обласкан властью — его любил Брежнев, его поддерживала Фурцева. Однако на самом деле не все было так гладко и безоблачно. В первый раз в 1966 году его не хотели выпускать на гастроли во Францию местные власти: «Он азербайджанец, а в Азербайджане давно не был». Только по звонку Фурцевой разрешение все же было дано.
Но и потом, по признанию самого артиста, за границу его выпускали «через раз», и всегда очень неохотно — опасались, что он станет «невозвращенцем». Дело в том, что за рубежом у него были состоятельные родственники, и они вполне могли бы ему обеспечить побег из СССР, если бы он сам того захотел. Но у Магомаева таких планов никогда не было.
Сам он объяснял это так: «Сейчас это странно звучит, но я люблю свою Родину и своих родителей. А мой дядя был партийным деятелем, если бы я уехал, его бы выгнали из партии, он потерял бы работу. Такой бяки я подсунуть ему не мог. Да и потом — я бы не смог там жить, я другой человек. Не могу видеть эту расчетливость, разговоры только о деньгах и, простите, немного умственную ограниченность».
Однажды в конце 1960-х годов Магомаева попросили помочь ростовским артистам: они находились в бедственном положении, так как концерты Ростовской филармонии не давали сборов. И певца пригласили выступить на стадионе за тройную ставку — сборы с этого концерта покрыли все убытки филармонии за последние месяцы. А позже его обвинили в нетрудовых доходах — как оказалось, размер гонорара ни с кем не был согласован.
В результате ему запретили выезжать с концертами за пределы Азербайджана, отменили выступления на радио и телевидении. Лишь через полгода, после личного вмешательства Андропова, ему вернули право гастролировать по стране. Интерес Андропова объяснялся просто: он хотел, чтобы Магомаев выступил на концерте, посвященном юбилею КГБ. Поэтому запрет на выезд пришлось снять.
Обвинения артиста в алчности звучали абсурдно еще и потому, что деньги никогда не были для Магомаева основным стимулом для выступлений. На своей свадьбе он два часа пел перед раскрытыми окнами ресторана для поклонников, которые собрались у входа, чтобы поздравить своего любимца (после чего два месяца пролежал с бронхитом — дело было зимой), а в другой раз несколько часов выступал на балконе гостиничного номера для тех людей, которые не смогли достать билетов на его концерт.
Публика действительно его боготворила. Роберт Рождественский говорил: «Я присутствовал на многих концертах, на которых пел Муслим Магомаев, и ни разу не было случая, чтобы ведущий успевал назвать полностью имя и фамилию артиста. Обычно уже после имени «Муслим» раздаются такие овации, что, несмотря на самые мощные динамики и все старания ведущего, фамилия «Магомаев» безнадежно тонет в восторженном грохоте».
После перестройки, когда уже можно было выезжать за границу беспрепятственно, Магомаев все равно редко покидал пределы страны. И на сцене появлялся все реже и реже, а вскоре и вовсе решил прекратить концертную деятельность — не хотел, чтобы зрители видели, как он стареет и теряет голос.
В 60 лет он признался в одном из интервью: «Каждому овощу свое время года. Я считаю, что мое время было тогда, в 70-е, когда я был молодым. И сейчас, встреться я с современными ребятами в нынешней тусовке, думаю, мы были бы скучны друг другу. Поэтому я стараюсь проводить время в своей компании…».
В последние годы жизни певец часто болел, были проблемы с сердцем, и он даже говорил, что это время — расплата за былую популярность. Но он оставался любим в народе до конца своих дней. 25 октября 2008 года его сердце перестало биться. За всю свою творческую жизнь Муслим Магомаев спел более 600 песен, написал 20 собственных композиций и смог уйти со сцены с достоинством, в который раз доказав публике, что заслуживает звания истинно народного артиста.
