Пока запрещенное в РФ движение «Талибан» формирует правительство и готовится представить 11 сентября своего лидера, страны Средней Азии формулируют основы политики по отношению к новым властителям Афганистана. Чего ждать от талибов и угрожают ли они странам региона, «Вестник Кавказа» спросил у экспертов по Центральной Азии.

Средняя Азия за диалог, кроме Таджикистана

Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев сегодня заявил, что его страна готова на диалог и деловые отношения с талибами.

«Казахстан считает, что Афганистан должен стать стабильным, суверенным и единым государством, живущим в мире с собой и со своими соседями. Мы готовы наладить конструктивные деловые контакты с новыми властями, прежде всего для решения острых гуманитарных проблем, с которыми столкнулась эта многострадальная страна. Международное сообщество не должно оставлять Афганистан в этот переломный момент один на один с текущими трудностями», — сказал Токаев, выразив надежду на то, что талибы будут вести себя умеренно и сформируют инклюзивное правительство.

В примирительных тонах говорит и президент Узбекистана Шавкат Мирзиеев. В конце августа он заявил, что еще пару лет назад договорился с талибами о ненападении на афгано-узбекскую границу, и талибы «свое слово сдержали». Мирзиеев готов наладить диалог с любыми властями ради стабильности Узбекистана, заявил он.

С талибами общаются и туркмены. 12 августа движение сообщило о переговорах муллы Абдула Гани Барадара с представителями МИД Туркменистана, в ходе которых талибы заверили Ашхабад в «дружественных отношениях».

В отличие от соседей, Таджикистан настроен не так компромиссно по отношению к талибам. Президент Эмомали Рахмон требует от них создать «инклюзивное правительство», включающее таджиков, которые, по его словам, составляют 46% от населения Афганистана. Никакое другое правительство, «сформированное путем угнетения», Душанбе не признает, заявил Рахмон.

Почему Таджикистан «против»?

Директор Центра исследовательских инициатив (Ташкент, Узбекистан) «Ma’no» Бахтиер Эргашев считает, что на позицию Рахмона влияет этнический фактор и давние связи с силами сопротивления, которые осели в Панджшерском ущелье и продолжают борьбу против талибов.

«У Таджикистана всегда были тесные отношения с таджиками Афганистана, в Бадахшане, в Мазари-Шарифе, в Панджшере. Как мы знаем, Ахмад Шах Масуд имел свою резиденцию в Таджикистане, когда он воевал в составе «Северного альянса» против талибов в 1996-2001 годах. Поэтому эти связи давние, и они никогда не обрывались. Таджикистан хочет, чтобы таджики, второй по численности этнос в Афганистане, имели свое представительство, свой голос в правительстве Афганистана. Эту позицию можно понять», — сказал он в беседе с «Вестником Кавказа».

При этом реакцию Душанбе эксперт считает запоздалой, так как уже создано правительство в Кабуле с подавляющим большинством пуштунов. Все эти люди числятся в «Талибане». Кроме, того за ними стоит поддержка Пакистана и Китая. «Талибы не будут выполнять требования об инклюзивности, кто бы их ни выдвигал, будь это США, Европа, Россия и тем более Таджикистан. «Талибан» победил, и он сам определяет, кто будет в правительстве Афганистана. Даже позиция великих держав в отношении панджшерских повстанцев показывает, что сейчас мало кто готов практически помогать силам, которые выступают против «Талибана»», — подчеркнул Эргашев.

На инклюзивное правительство талибы согласятся лишь тогда, когда будут испытывать серьезные финансовые проблемы и не смогут найти поддержку у лидеров этнических меньшинств страны, уверен эксперт.

Угрожает ли новый режим в Афганистане Средней Азии?

Бахтиер Эргашев считает, что с приходом талибов Афганистан останется источником нестабильности для Центральной Азии, но бить в набат рано.

«Афганистан все эти годы был, есть, и, наверное, будет еще долгое время фактором нестабильности в регионе Центральной Азии. Из Афганистана не закончится поток наркотиков, не закончится экспорт идей религиозного фундаментализма и экстремизма. Мы к этому готовы. Мы один раз уже пережили приход к власти талибов, их первую пятилетку в 1996-2001 годах. Я думаю, Средняя Азия переживет приход талибов ко власти и во второй раз».

Напрямую вторгаться в Среднюю Азию талибы не рискнут, убежден Эргашев, потому что наткнутся на «очень серьезное противодействие со стороны Китая и России, двух своих основных, по большому счету, партнеров, кроме Пакистана».

«Им не нужна война и воюющая Средняя Азия», — говорит политолог.

Так что «новые талибы» вынуждены будут выстраивать прагматичные отношения с соседями. Иначе о торговых и инвестиционных проектах, включая газопровод ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия) можно позабыть.

В то же время Эргашев предупреждает, что при талибах Афганистан может стать рассадником терроризма, и это наибольшая угроза Средней Азии: «Есть реальная угроза того, что талибы будут делать то же, что делали в 1996-2001 годах, когда на территории Афганистана располагались террористические организации, совершавшие оттуда вылазки в Центральную Азию. Это и Баткенские события 1999 года, события в Сурхандарьинской области Узбекистана в 2000 году, когда банды террористов проникали с территории Афганистана. Территория Афганистана может стать рассадником террористических организаций».

Не стоит забывать и об идеологических рисках распространения фундаментализма и радикальных религиозных ячеек в страны Средней Азии.

«Я не думаю, что нужно быть сверхалармистом и кричать: «Караул!», говорить о том, что Центральная Азия вспыхнет. Но градус напряженности и нестабильности в регионе будет повышаться», — добавил спикер.

Миграционный кризис?

Политобозреватель «Eurasia Today», востоковед Азиз Пиримкулов главный риск видит в притоке беженцев:

«Не думаю, что сами афганские талибы представляют для ЦА прямую угрозу, тем более связанную с нарушением границ соседей. Самой главной проблемой для стран Центральной Азии может стать гуманитарная катастрофа — наплыв беженцев из Афганистана. Думаю, именно с этим связаны опасения стран региона, особенно тех, кто имеет общие границы с Афганистаном: Туркменистан, Узбекистан и Таджикистан. Однако Кыргызстан и Казахстан тоже не останутся в стороне, так как имеют обязательства перед ООН. Страны ратифицировали в 1999 году Конвенцию о статусе беженцев. И нам придется их принимать, что может стать большой проблемой для наших стран, в частности, для Кыргызстана, так как у нас нет достаточного оснащения для создания лагерей».

По мнению эксперта, к наращиванию оттока населения из Афганистана могут подтолкнуть жесткие законы, вводимые талибами, как запрет музыки, демонстраций, обучения девушек в школах и работы женщин на госслужбе и в СМИ. Миграционные потоки могут быть использованы экстремистскими террористическими группировками, которые «и не прекращали заниматься вербовкой рекрутов в свои ряды и формированием спящих ячеек в наших странах», отмечает востоковед.

«Для распространения радикальных идей не существует границ. Если можно так сказать или сравнить: они сегодня как та же пандемия коронавируса», — подметил Пиримкулов.

Он напомнил о заявлении президента РФ Владимира Путина, сказавшего, что под видом беженцев в страны Центральной Азии могут проникнуть боевики и террористы.

Хаб или пробка?

Директор филиала Финансового университета при Правительстве РФ, политолог Павел Клачков отмечает, что талибы стали силой, с которой уже невозможно не считаться даже при всех исходящих от них угрозах. От того, смогут ли они наладить отношения с внешним миром, зависит то, станет ли Афганистан новым экономическим хабом региона или же препятствием на пути к развитию региональных проектов.

«Главной целью для всего этого неспокойного региона является урегулирование конфликта и нейтрализация угроз безопасности. Слишком много интересов и сил сейчас связано в единый узел. Мы видим там и влияние Пакистана, и попытки вовлечь Индию. Основная проблема состоит в том, останется ли Афганистан барьером между странами, то есть некой территорией, препятствующей коммуникации, препятствующей нормальному транспортному сообщению, или все-таки там возможно открытие новых, надежных торговых путей, транспортных хабов», — указал Павел Клачков.

«Талибы слишком укоренились, чтобы не считать их важным фактором в большой политике. Да, это произошло по определенному сговору влиятельных игроков. Это видно по тому, что их шествие было триумфальным. И триумф талибов – это как раз индикатор ситуации во всем регионе», — заключил политолог.