Китай и Иран заключили стратегическое соглашение на 25 лет, ставшее шагом на пути к достижению всеобъемлющего партнерства. Соглашение включает в себя политико-стратегический, экономический и культурный компоненты и призвано обеспечить их всестороннее продвижение в долгосрочной перспективе. Modern Diplomacy пишет, что в политико-стратегическом измерении (военная сфера, оборона и безопасность) предпринимается попытка укрепить позиции и установить тесные связи в форме постоянных механизмов, проводя обмены, консультации и способствуя тесному сотрудничеству по вопросам, которые представляют взаимный интерес.
Наиболее важными направлениями в этом отношении можно считать укрепление оборонной инфраструктуры, противодействие терроризму и проведение регулярных военных маневров в качестве демонстрации силы и согласованности действий между двумя странами. Что касается экономики, то особое внимание уделено использованию возможностей Ирана, включая молодую квалифицированную рабочую силу. Документ касается сотрудничества в нефтяной, промышленной и горнодобывающей сферах и в областях, связанных с энергетикой (возобновляемые источники энергии и т. д.). В соглашении подчеркивается участие Ирана в китайском проекте ”Один пояс – один путь” и инфраструктурное сотрудничество в рамках этой инициативы. Упор делается на железнодорожный, автомобильный, портовый и воздушный транспорт, телекоммуникации, науку и технологии, образование и здравоохранение. В соглашении особенно подчеркивается содействие эффективным процедурам экономического и торгового сотрудничества: развитию финансового и банковского партнерства, таможенных процедур, дерегулированию, предоставлению льгот в зонах свободной торговли и особых экономических зонах, укреплению ненефтяного сотрудничества.
В культурном измерении особое внимание уделяется развитию туризма, средствам массовой информации, академическим связям, различным неправительственным культурным учреждениям.
Американские санкции против Ирана обострили желание Тегерана заполучить Пекин в качестве надежного экономического и политического союзника. В течение почти трех лет судьба иранской ядерной сделки 2015 года — Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) — оставалась туманной. Администрация Дональда Трампа вышла из СВПД в 2018 году, заявив, что политика экономического принуждения и тактика максимального давления обеспечат США соглашение, на которое они рассчитывали.
Хотя из-за последствий стратегии максимального давления Вашингтона новое соглашение выглядит более выгодным для Ирана, чем для Китая, Пекин укрепит свой статус в качестве одного из немногих официальных покупателей иранской нефти, а также усилит свое присутствие в иранской экономике. Более того, содействие сохранению СВПД дает Китаю возможность укрепить позиции в международных делах и задать тон в более широких дебатах по ядерному нераспространению и, в частности, в решении дилеммы по ядерной программе Ирана. Многие стратегические дискуссии в регионе сосредоточены на потребностях Китая в энергоносителях с Ближнего Востока. Китай сохраняет огромный интерес к экспорту из региона, а региональные государства стремятся получить китайские инвестиции.
В отличие от сомневающихся европейских инвесторов, Китай начал вливать инвестиции в Иран. Очередным таким примером стала сделка по железной дороге стоимостью $538 млн. В рамках проекта ”Один пояс — один путь” Китай расширяет свое политическое влияние и инвестиции, включая Ормузский пролив. Пекин будет стремиться к расширению своего участия в регионе, опираясь на долгосрочную стратегию, направленную на усиление дипломатического и экономического присутствия на Ближнем Востоке.
Нежелание Китая выступать гарантом безопасности
Давнее соперничество и напряженность между Саудовской Аравией и Ираном в очередной раз привлекают внимание. Учитывая саудовско-иранскую напряженность, считается, что стороны далеки от деэскалации, которая проложит путь к разрядке. По словам министра иностранных дел Ирана Джавада Зарифа, ”Саудовская Аравия не хочет деэскалации, и скорее всего, Эр-Рияд действовал в рамках кампании максимального давления администрации Трампа на Иран”. С точки зрения Саудовской Аравии, поведение Ирана безрассудно и ставит под угрозу мировую экономику, поэтому Тегеран должен изменить свою стратегию, прежде чем начнется диалог с другими странами. Министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Фейсал бен Фархан заявил на 56-й Мюнхенской конференции по безопасности: ”Пока мы не сможем говорить об истинных источниках нестабильности, разговоры будут непродуктивными”.
Хотя сделка между Китаем и Ираном вызвала широкие дебаты в международных СМИ, не только Тегеран поддерживает стратегическое партнерство с Пекином. Страны ССАГПЗ, в том числе Саудовская Аравия (с 2016 года) и Объединенные Арабские Эмираты (с 2018 года), также сотрудничают с КНР. По данным China Global Investment Tracker, Пекин инвестировал до $62,55 млрд в Саудовскую Аравию и ОАЭ в период с 2008 по 2019 год. Общая сумма, которую Китай инвестировал во все государства ССАГПЗ за тот же период, выросла до $83 млрд. Инвестиции в технологические проекты, рыболовство, нефтяные проекты, строительство дорог и так далее были вложены в рамках китайского проекта ”Морского шелкового пути”, для которого государства Персидского залива имеют стратегическое значение. Торговый обмен между Китаем и странами ССАГПЗ в 2019 году превысил $180 млрд, что составляет 11% внешней торговли вышеуказанных государств. В 2020 году Китай заменил ЕС в качестве основного торгового партнера стран Персидского залива.
Это пример серьезной трансформации, произошедшей с 1990 года, когда впервые были установлены дипломатические отношения между Саудовской Аравией и Китаем: в то время торговля между Китаем и странами Персидского залива составляла менее $1,5 млрд — всего 1% от общего объема торговли арабских государств Персидского залива.
На фоне усиливших напряженность инцидентов в Ормузском проливе, Китай мог бы взять на себя большую роль в обеспечении безопасности, чтобы сохранить свободу судоходства, необходимую для его энергетической безопасности и потока нефти через Персидский залив. Нежелание Китая действовать в качестве гаранта безопасности в Персидском заливе указывает на то, что его всеобъемлющая мощь на Ближнем Востоке еще не определена. Пекин вряд ли провозгласит какие-либо инициативы по безопасности в Персидском заливе помимо призывов к миру в регионе, тем самым продолжая политику невмешательства. С точки зрения КНР, вклад в региональное развитие посредством двусторонних соглашений и его инициативы «Один пояс- один путь» — лучший путь к стабильности. Таким образом, Китай почти не играет никакой роли в ослаблении геополитической напряженности между Ираном и странами Персидского залива.
Заключение
Китай и Иран стремятся поддерживать регулярные механизмы для продуктивного диалога по всем взаимным вопросам. Страны ССАГПЗ, в свою очередь, хотят ограничить поддержку Ирана со стороны КНР. Тем не менее Пекин не будет строить отношения в пользу одной из сторон. Избегая излишнего сближения как с Ираном, так и с другими странами Персидского залива, Китай стремится сбалансировать связи со всеми странам региона. Для азиатской страны важно расширение экономической и военной деятельности на стратегически значимой территории и обеспечение экспорта нефти, крайне необходимого в атмосфере конкуренции. При этом Пекин не хочет увязнуть в политической конфронтации в регионе.
Поскольку Китай сейчас присутствует в Персидском заливе, Вашингтону придется признать интересы Пекина. Одновременно Китай ставит под сомнение нынешнюю архитектуру безопасности в Индийском океане. Все эти действия могут подорвать роль США и Индии в качестве гарантов безопасности в Персидском заливе и Индийском океане, уменьшив их роль и географическое преимущество.
Благодаря соглашению с Ираном КНР сможет поддерживать устойчивое присутствие в Ормузском проливе — на еще одном ключевом участке в Индийском океане, помимо Баб-эль-Мандебского пролива. Китайское участие в Ормузском проливе узаконит зарубежные базы Пекина, созданные для защиты морских интересов, и подтвердит заявления Китая о том, что он ответственный глобальный игрок.
Что касается региональной безопасности, перспектива более широкого конфликта в регионе ставит под угрозу экспорт нефти и отпугивает зарубежных инвесторов, в то время как Иран и большинство стран ССАГПЗ нуждаются в капитале, передовых технологиях и управленческих знаниях. Устойчивый и всеобъемлющий диалог по вопросам безопасности в Персидском заливе при поддержке и посредничестве внешних игроков, таких как Китай, предусматривает практические меры по постепенному укреплению доверия и расширению сотрудничества. Подобный инклюзивный механизм может развиться в упорядоченную платформу укрепления доверия, которая будет решать как конкретные проблемы, так и более широкие вопросы безопасности в Персидском заливе.
